К-3

[LoGH One String]

Лоэнграмм/Ройенталь. "Ваши мимолетные связи меня не задевали, но на сей раз вы перешли черту!" - "Вы ревнуете, ваше величество? А я думал, что безразличен вам..."

@темы: слэш, Райнхард фон Лоэнграмм, Оскар фон Ройенталь, выполнено

Comments

[Гость]

1148

I.

Когда все остальные покинули зал для совещаний, они остались, словно для того, чтобы наглядеться друг на друга.
- Я думал, что потерял тебя, - сказал Ройенталь, едва двери закрылись, - ты даже не представляешь, что я пережил в те секунды, когда пришло сообщение о твоей гибели!
- Всего лишь проблемы коммуникаций, - ответил Миттермайер, - в действительности, мне ничто не угрожало.
Один из самых грозных адмиралов имперского флота улыбался – лёгкий, беспечный, энергичный. Живой. Чтобы уверить себя в реальности этого, Ройенталь протянул руку, почти коснувшись немного взлохмаченных волос медового цвета. Движение осталось незаконченным, будто кто-то одернул его руку, напоминая о похожем жесте: белоснежные пальцы, прикасающиеся к огненно-красным волосам. И вместо первоначального порыва Оскар обнял друга за плечи, притягивая к себе, Миттермайер немного запрокинул голову, всё ещё улыбаясь. Разница в росте никогда не была препятствием, оба на уровне простейших рефлексов усвоили, как нужно наклониться одному, и как потянуться другому, чтобы губы оказались на расстоянии поцелуя. Такого не могло произойти ни на Одине, ни на любой из других планет, только на звездолете, только в космосе, дарующем особые права и свободы.
Двери распахнулись бесшумно, и они отшатнулись друг от друга не из-за звука, а из-за взгляда, заставившего обоих похолодеть. На пороге стоял Райнхард фон Лоэнграмм во всем своем императорском великолепии: черный с серебром мундир, белый плащ, сияющее золото волос, и глаза цвета голубого льда, сейчас сверкающие так, что Ройенталю пришла в голову фраза «Если бы взгляд мог убивать». Райнхард молча смотрел на них несколько секунд, потом резко развернулся, с его взметнувшихся волос словно золотые искры посыпались, и зашагал прочь.
Ройенталь, не раздумывая, бросился следом, и даже окрик Миттермайера «Не смей!» не остановил бы его. Его остановил сам Миттермайер, раньше оказавшийся у двери, невозможно опередить Ураганного Волка.
- Не смей! - повторил Миттермайер, - Что бы ты ни сделал, будет только хуже.
- Хуже уже быть не может! – ответил Ройенталь, - Ты видел его глаза? Пропусти! Я должен поговорить с ним.
Миттермайер отступил в сторону, больше не возражая ни словом, ни жестом. Но драгоценные секунды были упущены, и, оказавшись у каюты Лоэнграмма, Оскар увидел уже закрытую дверь. Но не это было главным препятствием: перед дверью стоял Эмиль фон Зелле, с видом, не оставлявшим сомнений в том, что он намерен защищать покои своего господина даже ценой собственной жизни.
- Его величество распорядился никого к нему не пускать, - сказал Эмиль, бесстрашно глядя на Ройенталя снизу вверх.
Ройенталь остановился, не сражаться же с подростком, тем более что дверь всё равно наверняка заперта изнутри.
- Просто доложи, что я прошу его уделить мне только одну минуту, - попросил он.
- Нет! - решительно возразил Эмиль, - Его величество сказал «Не беспокоить!»
Будь перед дверью обычный часовой, Оскар нашел бы способ добиться своего, но на сей раз он растерялся, спешно придумывая какой-нибудь предлог, готовый даже солгать, лишь бы убедить непреклонного стража.
Внезапно мальчишка замер, будто прислушиваясь к чему то, хотя Ройенталь не услышал ни звука. В следующий миг Эмиль шагнул в сторону, и почти одновременно дверь открылась, в проеме стоял Лоэнграмм.
- Входите, - сказал он, поворачиваясь и уходя вглубь комнаты.
Ройенталь пошел следом, дверь беззвучно закрылась за его спиной.
Императорская каюта не поражала роскошью убранства. Кто-то сказал бы, что главным её украшением был широкий обзорный экран, на котором сияли миллиарды далеких и близких звезд. Но для Оскара главным сокровищем в этой комнате был сам Лоэнграмм – прекрасный и недосягаемый.
Ройенталь молчал, ища слова раскаяния, хоть и ни о чем не сожалел, и первым заговорил Райнхард:
- Ваши мимолетные связи меня не задевали, но на сей раз вы перешли черту!
Тон настолько ледяной, что сделал бы честь даже Оберштайну.
- Вы ревнуете, ваше величество? А я думал, что безразличен вам...
Ещё не договорив, Оскар уже пожелал отрезать себе язык. Как часто, защищаясь, он произносил циничные фразы, и привычка взяла своё, даже если рассудок кричал ему, что эти слова и этот тон недопустимы здесь и сейчас.
- Ревную? – переспросил Лоэнграмм, повернувшись к нему, - Вы представления не имеете о том, что я чувствую.
Он шагнул ближе, и Ройенталю захотелось отступить, но он не посмел шевельнуться.
- Когда пришло сообщение о гибели Миттермайера, - заговорил Лоэнграмм, - то я почувствовал ужас, горечь, боль невосполнимой утраты. Но под всем этим было и другое: мрачное ликование, что кто-то – вы, Ройенталь, - испытает хоть частицу того, с чем я живу уже несколько лет!
На бледном лице Райнхарда горел странный румянец – как лепестки роз на девственном снегу, светлые глаза ярко блестели, так, что Оскар, никогда не бывший поэтом, подумал о пылающем льде.
- Готовы ли вы хранить верность сюзерену, способному на такие мысли? – с вызовом спросил Лоэнграмм.
- До последнего вздоха, - искренне ответил Ройенталь.
Воодушевление Райнхарда внезапно угасло.
- Уходите, - усталым голосом сказал он, - идите к Миттермайеру. У вас есть кто-то…
- Я не могу оставить вас в одиночестве, - возразил Ройенталь, - Не сейчас, когда вы в таком состоянии.
- Осторожнее, - предупредил Лоэнграмм, подходя ещё ближе, - я сейчас действительно готов на всё. Но для вас возврата не будет: всё, что моё, может принадлежать только мне.
- Я знаю, - сказал Оскар.
Райнхард был так близко, что его можно было обнять, Ройенталь чувствовал на лице его дыхание, но не шелохнулся, чтобы перехватить инициативу. Ни прежде, ни сейчас, он не сомневался в том, кто здесь ведущий, и Райнхард только что подтвердил это: с ним Оскар будет не владеть, а принадлежать.

II.

На флагмане Миттермайера спешно устраняли повреждения, которые звездолет получил в последней битве. Все проблемы вне дока решить было невозможно, но восстановление обзорных экранов в рубке близилось к завершению.
Ройенталь явился на мостик привычно и естественно, как частый гость.
- Мне кажется, ты приукрасил действительность, когда сказал, что тебе ничто не угрожало, - заметил он, оценивая масштабы разрушений.
- Возможно, - согласился Миттермайер, - Но даже сражение не так опасно, как твоё сегодняшнее приключение.
- Всё закончилось благополучно, - заверил его Оскар.
- Вижу. Не стой ко мне слишком близко. Ты теперь его собственность.
- О! – Ройенталь оторопел от неожиданности, - Как будто ты был там третьим! Он так и сказал: «всё, что моё, может принадлежать только мне».
- Разумеется, ведь он…
Миттермайер сделал намеренную паузу, ожидая продолжения. Они часто играли в эту игру, и Ройенталь охотно подхватил:
- … Мой Кайзер!
- Именно, - подтвердил Миттермайер, - ты понимаешь, что сегодня подготовил смертный приговор одному из нас, который ему останется только подписать?
- Я прекрасно знаю, чем рискую, - согласился Оскар, - Когда я нарушу его правила – а я не могу не нарушать правил, - то он посмотрит на это не с точки зрения политики, субординации, этикета, черт знает чего еще, он примет это как личное оскорбление, предательство, измену.
- Что меня в тебе всегда удивляло, - сказал Миттермайер, - так это то, что ты прекрасно видишь грабли, но тем не менее с наслаждением на них наступаешь!
- Твои садоводческие сравнения мне не близки, но идею я понял. Но почему ты сказал «приговор одному из нас»? Ведь это касается только меня.
- Потому что я остаюсь твоим другом.

[Гость]

Я уж и не надеялся... спасибо, автор!
заказчик

[Гость]

Спасибо заказчику!
А.

[Гость]

А хорошо! они такие настоящие все - очень эмоционально, очень цепляет!

[Belus-gorri]

Отличный драбблик, спасибо

[Гость]

Гость, Belus-gorri, Спасибо!

А.

[Гость]

Здорово.
Но Ройенталь совсем офонарел. Райнхарда то за что так?

[Гость]

Гость,

Но Ройенталь совсем офонарел

Чертовски верное определение!

Спасибо!

А.

[Гость]

Это прекрасно
Вроде и риторики много, и театральность какая-то есть, но всё это совершенно в тему и к месту)))