АУ–18

[LoGH One String]

Male! Хильда фон Мариендорф / fem! Райнхард фон Лоэнграмм |ОМП | Пауль фон Оберштайн. Хильда готова заплатить любую цену за исцеление любимого. С отчаяния она (втайне от Райнхарда и собственного отца) обращается за помощью к нетрадиционной медицине. Очередной лекарь — седобородый старик в мятой широкополой шляпе — даёт девушке флакон с якобы чудодейственным эликсиром. Хватит и пяти капель перед сном, и все хвори уйдут. Хильда долго колеблется, но всё-таки добавляет эликсир в чашку Райнхарда, а заодно и в свою собственную. Наутро она с ужасом обнаруживает, что стала мужчиной, а кайзер Райнхард превратился в совершенно здоровую кайзерин Райнхильд фон Лоэнграмм. Шок обоих. Рассказывая Лоэнграмму и Оберштайну о совершённой глупости и встрече со стариком, Хильда вспоминает привидевшийся ночью сон («Норны жестоко подшутили над твоим отцом, поселив душу его сына в женское тело») и понимает, кого повстречала. Обратного превращения не будет. «Как же мне теперь вас звать, фройляйн?»

@темы: гет, Райнхард фон Лоэнграмм, Пауль фон Оберштайн, выполнено, Хильда фон Мариендорф, новый персонаж

Comments

[Гость]

2827 слов. Хорошее такое мини. Помимо указанных в заявке персонажей наличествует Франц фон Мариендорф. ОМП - лейб-медик. Время действия - июль-начало августа 2 г. Н.Р. То есть никаких покушений на мемориале не было, равно как и последствий. Да, ещё. Уменьшительная форма имени "Хилли" равно подходит и Хильдегарде, и нескольким мужским именам.

Ч.1

Хильда фон Мариендорф, особняк Мариендорфов

Как обычно по утрам, она сладко потянулась всем телом, раскинув руки. И замерла, услышав треск материи. Любимая хлопчатобумажная ночнушка, которую Хильда предпочитала всем шёлковым, всегда такая просторная и уютная, оказалась тесна в плечах. Да и сама девушка чувствовала себя так, словно кто-то засунул её в стиральную машину и крутил барабан. Ещё и сны эти... Яркие, фантастические и до жути реальные.

Сначала был огромный котёл, над которым клубился пар, и она, Хильдегарде фон Мариендорф, должна была окунуться туда с головой. По крайней мере, так требовали прячущиеся в этом пару женщины. Их было не то три, не то четыре, они обступали девушку, но Хильда никак не могла разглядеть их лица. Только слышала голоса — вкрадчивые, шепчущие, завораживающие, они оплетали разум будто паутиной. Этой власти невозможно было противиться. Хильда сняла платье (да, в этом диком сне на ней было роскошное бальное платье, какие были в моде при дворе Фридриха), избавилась от остальных предметов одежды и украшений (корсет исчез сам). Она чувствовала оценивающие взгляды Хозяек Котла, но не стыдилась своей наготы. Всё было так, как и должно было быть. Несколько шагов — и вот уже край Котла. И знакомое волнение, и колотящееся сердце, как перед прыжком с обрыва. Вот сейчас она сделает шаг — и дороги назад не будет. Это напоминало первую встречу с Лоэнграммом, когда она сидела и ждала его светлость. Девушка зажмурилась и нырнула.
Это было похоже на жидкий огонь. Вода Котла плавила её тело, обжигала ледяными струями, бьющими со дна, а Хильдегарде не могла издать ни звука. Только неумело барахталась, словно разучилась плавать. Но так и должно было быть, она это чувствовала. Вскоре Хильда перестала ощущать своё тело. Боль и страх ушли, сменившись уверенностью в правильности происходящего. Она не знала, сколько времени прошло, но обступавшая её тьма постепенно рассеивалась. По глазам ударил яркий свет, и тут же словно чья-то огромная ладонь дала девушке шлепка пониже спины. И Хильда вылетела из Котла.

...Потом были чьи-то незнакомые громкие голоса. Какие-то незнакомые люди в старинных одеждах (вот нечего было в детстве зачитываться сагами) склонялись над нею. От них пахло пивом и ещё чем-то, что Хильда не могла определить. Кажется, они улыбались. «Радуйся, ярл! Фригг послала тебе сына», — сказал- кто-то и взял Хильду на руки. Она хотела запротестовать, но ничего не вышло. А потом увидела отца. Граф фон Мариендорф был одет, как и все в этом странном сне, только побогаче. И он выглядел таким молодым и счастливым! «Сын мой! — Сказал отец и протянул руки. — Дайте мне моего мальчика!»

Руки! Хильда подскочила на кровати, уставившись на торчащие из рукавов руки. Ладони и запястья стали шире и сильнее. По крайней мере, кулак получился внушительный. Куда там бедному кузену Хайнриху! От резкого движения один из рукавов рубашки почти оторвался, и Хильда сама отодрала оба. Провела ладонью по груди. Привычных небольших холмиков (ох, как она когда-то завидовала Магдалене!) больше не было. Нет, конечно, этого не может быть. Это сон. Ей снится, что она проснулась, а на самом деле до утра ещё далеко. Скоро Хильда проснётся по-настоящему, и рубашка окажется цела, и всё будет на месте. И сегодня она обязательно наденет юбку. Папа будет доволен. Но всё же какой правдоподобный и жуткий сон!
Хильда ущипнула себя за руку, но сновидение не рассеялось. Боль была самой настоящей. И трусики — она только сейчас обратила на это внимание — стали тесны. Девушка приспустила их до колен... и зажала себе рот обеими руками. Это... ну, то самое, что приличная фройляйн должна впервые увидеть после свадьбы, росло из её собственного паха. Это было большим и толстым. И торчало! Хильдегарде фон Мариендорф была умной, смелой и здоровой девушкой. Никогда прежде она не падала в обморок.
Не случилось этого и теперь. Только к горлу подкатила тошнота, и молодая графиня, из последних сил борясь с собственным организмом, бросилась в туалет. Как была — босиком, в остатках ночной рубашки. А потом, когда все утренние процедуры были закончены, долго стояла перед большим зеркалом, разглядывая собственное отражение.

Из зеркала на неё глядело совсем другое лицо. Удлинённое, с резкими неправильными чертами, оно походило на фамильные портреты графов фон Мариендорф, что остались в родовом особняке на Одине. Так мог бы выглядеть её брат. Брови стали гуще, над верхней губой пробился тёмный пушок, изменился даже разрез глаз. Пусть самую чуточку, но всё же! И рост... Теперь Хильда была вровень с отцом. Растрёпанные после сна волосы были подстрижены по-мужски, а подбородок уколол пальцы щетиной. Новое тело выглядело худощавым, но гибким и стройным. Машинально Хильда отметила военную выправку.
Первый шок миновал. Внутри ещё трепыхались панические мысли «Ох, как же это случилось?» и «Что теперь будет?», но Хильда (пока она предпочитала называть себя по-прежнему) усилием воли взяла себя в руки. Отныне это — её тело. Здоровое, сильное, молодое. Покойный кузен Хайнрих отдал бы полжизни за такой подарок. А то, что это тело принадлежит мужчине — что ж, могло быть и хуже. Волшебный Котёл мог поселить её душу в тело какого-нибудь животного или в растение. Хильда могла бы заново родиться на одной из планет Альянса или на Изерлоне. Представив себя в форме розенриттера, девушка нервно хихикнула. Вот только истерики сейчас и не хватает. Норны оказались необычайно милостивы к бывшей графине фон Мариендорф, позволив ей родиться сыном своего отца.

Папа! Ну конечно! Вот кто поможет, подскажет, поддержит советом и ободряющей улыбкой! Он всегда её понимал и принимал такой, какой она была. Даже в этих её вечных брючках. Только вздыхал иногда. Последний раз одёрнув подол ночнушки, Хильда поспешила в отцовскую спальню.

Пауль фон Оберштайн, императорская резиденция

Сегодня ночью с ним связался Кисслинг. Начальник охраны был очень встревожен. Судя по всему, его величеству ночью стало хуже, и он послал Эмиля за дежурным лейб-медиком, а затем выставил подростка вон. И это очень странно, поскольку Эмиль фон Зелле — умный, добрый и понятливый мальчик, к тому же разбирающийся в медицине. Раньше кайзер никогда не гнал его прочь, напротив, от общения с Эмилем его величеству делалось лучше. Но дело, похоже, действительно очень серьёзно, раз Лоэнграмм пожелал видеть — срочно и безотлагательно — лейб-медика, самого Оберштайна и премьер-министра, графа фон Мариендорфа, с дочерью.
Кстати, Мариендорфы почему-то запаздывают. Вероятней всего, имело место покушение, и кайзера с его верным секретарём отравили. Возможно также, что отравительницей была сама фройляйн фон Мариендорф. Маловероятно, конечно, но сбрасывать со счетов эту версию не стоит. По крайней мере, пока не разберёмся с этим делом.
Его величество лежал в постели, натянув одеяло до подбородка. Обычно бледное, сейчас лицо Райнхарда горело таким ярким румянцем, что Оберштайн сразу подумал о лихорадке. Сидевший у постели больного герр Сильбернахт выглядел так, словно только что услышал смертный приговор. Хотя, с учётом нынешних обстоятельств, скорее зачитал его кайзеру.
Лоэнграмм дремал, и лейб-медик с военным министром отошли в дальний угол комнаты, чтобы не тревожить больного.
- Итак, что вы можете сказать, господин доктор? Это яд? — по крайней мере, на прежние симптомы болезни состояние кайзера не походило.
- Ваше превосходительство, я не имею права разглашать государственную тайну без разрешения его величества, — поклонился лейб-медик. — Однако заверяю вас, что жизнь его величества находится вне опасности.
Что ж, Сильбернахту можно верить. Значит, всё-таки яд. Какой — скоро узнаем. Нужно послать предупреждение в космопорты. Конечно, Мариендорфы могли уже улететь, но есть вероятность, что они ещё на Феззане. Жаль, если фройляйн фон Мариендорф станет убийцей или жертвой покушения. Его величеству будет трудно найти столь же способного и трудолюбивого секретаря.
- Доктор...
- Я тут, ваше величество, — Сильбернахт склонился над постелью больного. — Да, господин военный министр уже здесь... Нет, граф ещё не приехал.
- Ваше величество, как вы себя чувствуете? — Оберштайн тоже наклонился над кроватью.
- Хорошо. Гораздо лучше, чем неделю назад, — кайзер попытался улыбнуться. Только почему-то говорил почти шёпотом. — Оберштайн...
- Да, ваше величество?
- Граф фон Мариендорф... Он может приехать без дочери. Возможно... возможно, с графом будет... нет, это невозможно, — Райнхард фон Лоэнграмм мотнул головой. От этого движения несколько золотых прядей выбились из-под одеяла.
Пауль фон Оберштайн, конечно, слышал выражение «не верить своим глазам». Но электронные протезы не подводили его. Волосы кайзера за одну ночь выросли настолько, что достали бы до поясницы. С точки зрения анатомии и здравого смысла подобное было немыслимо. Он пригляделся внимательнее к лицу его величества. Молча переглянулся с лейб-медиком. Тот на пару секунд прикрыл глаза, подтверждая гипотезу. Так вот в чём дело...
Эта метаморфоза могла взорвать весь баланс власти в империи, могла уничтожить династию. Но он, Пауль фон Оберштайн, не поэт вроде Меклингера. Вопросы «как?» и «почему?» оставим на потом, сейчас важнее просчитать все политические последствия. Этим военный министр и занялся в ожидании графа фон Мариендорфа или вестей о нём. Так прошёл почти час, прежде чем верный Кисслинг не доложил о прибытии премьер-министра.

[Гость]

Ч.2

Хильда и Франц Мариендорф, особняк Мариендорфов

- Пей. Это коньяк, — Франц фон Мариендорф пододвинул бокал к... Хильде? Сыну? Налил себе.
- Спасибо, — у новой Хильды оказался красивый глубокий голос. И отцовский халат сидел на ней (нём) как влитой. И походка стала мужской. Да не просто мужской, а той самой офицерской, что вырабатывается годами службы. Граф ободряюще улыбнулся. Ничего. Они справятся.
«Мы справимся», — твердила про себя Хильда. Первое потрясение миновало, коньяк дарил успокаивающую лёгкость. К новому телу нужно было приноравливаться ещё долго, но папа рядом. Он поверил ей.

- Бедная моя девочка, — папа гладил всхлипывавшую Хильду по голове. — Тише, тише... не плачь, а то нос покраснеет.
- Я думала, ты скажешь... — шмыгнула носом Хильда, — что... мужчинам... не пристало плакать.
- Хилли, моя глупышка, — так папа звал её, когда Хильдегарде была совсем маленькой, да и то редко, — мужчины тоже плачут. Нам тоже бывает больно, страшно и одиноко.
И от этих слов стало легче.

- Ваше сиятельство! Прибыл курьер из дворца, — доложил дворецкий.
Хильда ойкнула.
- Посиди здесь, — распорядился папа.
За те десять минут, что граф отсутствовал, Хилььдегарде успела протрезветь (правду сказать, она и не захмелела толком) и понять, что произошло. Если она, выпив кофе с эликсиром, стала мужчиной, то... Разум наотрез отказывался представлять кайзера девушкой. Может быть, его величеству просто срочно понадобился премьер-министр?
- Собирайся. Его величество ждёт нас, — папа вернулся.
Хильда привыкла к брючным костюмам. Но как же, оказывается, иначе чувствуешь себя, когда стала мужчиной!

Райнхард фон Лоэнграмм, императорские покои.

Лежать в жару под тёплым одеялом — удовольствие ещё то. Чувствовать на себе мужские взгляды — ещё хуже. Оставалось притворяться спящим.

Райнхард помнил каждую деталь сегодняшнего сновидения. Он был уверен, что и через тридцать лет не забудет ни сверкающий огромный котёл, ни женщин, чьи лица терялись в тумане. Будет помнить обжигающий жар и холод, встретившие его на дне котла, и боль, что крутила тело. И полузабытые лица родителей, и голосок Аннерозе: «А как мы назовём сестричку?»
Сестричку... Великий Один, чем я прогневил тебя? За что мне это? Почему? Неужели это кара за то, что я не полетел на Изерлон лично, а отправил Мюллера? Или дело в другом? Что скажет Аннерозе, когда узнает?
Ничего она не скажет. Сестра так и не прилетела на коронацию. Даже по комму не поздравила. Райнхард привык жить без неё и Кирхайса. Кирхайс... Вот кто бы сейчас всё понял, ободрил и поддержал. Друг бы обязательно посоветовал обратиться за помощью к фройляйн Хильдегарде. Она ведь должна разбираться в женской одежде и всяком прочем.
Хильда... На душе стало тепло. Фройляйн фон Мариендорф — удивительная девушка. Умная, преданная, красивая, добрая... Она не станет смеяться. И её отец — надёжный человек. Надёжный и тактичный. Райнхард уже не раз убеждался в этом. Они помогут. И они, и Миттермайер, и Эмиль. Хотя мальчика лучше отослать. Он уже слишком большой, чтобы прислуживать девушке. Девушке... О боги, за что?
Доктор что-то говорил об «идеальном сложении», а Райнхарду во время осмотра хотелось провалиться сквозь землю. Ну почему ни одному из трёх лейб-медиков нет даже пятидесяти? Хотя этому, герру Сильбернахту, кажется, ещё не исполнилось сорока. «Прежде ваше величество были подобны Бальдру, а сейчас я вижу перед собой живую Фрейю» — и это только первый комплимент! Сколько их ещё предстоит выслушать? И как теперь появиться перед адмиралами?
От коротких пристальных взглядов Оберштайна Райнхарда коробило. Он не понимал, как мог настолько приблизить к себе этого человека. Военному министру не место подле кайзерин. Кайзерин. Вот он и произнёс это слово, пусть пока мысленно. Кайзерин... Райнхильд? Да, это имя подходит.

Хорошо, что он в своё время возвёл на престол Катарину фон Пёгниц. Прецедент создан. Но теперь придётся... выходить замуж? Династия должна быть продолжена. А ведь внук Рудольфа, наследовавший ему, — Гольденбаум только по матери. Значит, и его, Райнхарда, наследник будет лишь считаться Лоэнграммом?
Фройляйн Хильда... Ну почему он раньше не понял, как она дорога ему?

Райнхард, Мариендорфы, Оберштайн и врач, императорские покои.

Райнхард совсем взмок (взмокла?) под одеялом, когда Кисслинг доложил о Мариендорфах.
Лоэнграмм приподнялся, не забывая прикрывать грудь одеяльным щитом. За графом шёл незнакомый молодой человек, очень похожий на него. И Райнхард сразу понял, кто это. Значит, вот оно как...
- Хильда! То есть... фройляйн... вы тоже?.. — он окончательно сбился и замолчал.
- Ваше величество, — она (то есть он) бросилась (бросился?) к Райнхарду, встав на колени. — Майн кайзер!
- Хильда! Ваше величество, простите мою дочь.
- Фройляйн фон Мариендорф? — Лейб-медик смотрел на юношу с жадным любопытством естествоиспытателя.
- Фройляйн! Как же так?— Райнхард держал за руку свою... любимую? любимого? и не собирался отпускать.
- Ваше величество, простите меня, это я виновата, — Хильда плакала. Край одеяла съехал, обнажив округлое девичье плечо, но Райнхард этого даже не заметил. Зато граф фон Мариендорф поспешил отвернуться. Военный министр терпеливо ждал объяснений.

Лишь минут через десять, когда все поуспокоились, Хильда смогла более-менее внятно рассказать о встрече со странным стариком и о данном им снадобье.
- Я так хотела, чтобы его величество поправился! Не знаю, что на меня нашло... Другие лекари тоже предлагали всякие целебные снадобья. Нет, господин доктор, некоторые настойки и вправду лечат, только не то... Не болезнь его величества. А потом я нашла этот домик. Там не было никого, только старик в мятой широкополой шляпе. Он будто ждал меня. Знал моё имя... А дальше не помню. Всё как в тумане... Очнулась уже на улице, в руках глиняный пузырёк.... Он сказал, пяти капель будет достаточно. Я долго не решалась. А вчера... — она снова, в который уже раз за это утро, разрыдалась.
- Вы добавили этот эликсир в пищу его величества, — лейб-медик покачал головой.
- В кофе. И в свою чашку тоже.
- Теперь всё понятно, — кивнул герр Сильбернахт.
- Скажите... фройляйн, — похоже, Оберштайн тоже затруднялся, как её теперь называть, — а этот старик в шляпе... На нём не было синего плаща?
Хильда с отцом дружно ахнули.
- Кажется, был. На вешалке. Да, там что-то синело. Но я не уверена... — с каждым словом голос Хильды становился всё тише.
- Один? Но зачем это ему? — нахмурился Райнхард.
- По крайней мере, теперь его величество здоров, — заметил врач. — Конечно, я не берусь утверждать наверняка, потребуется полное обследование. Но вполне вероятно, что болезнь гнездилась в прежнем теле и не перешла в новое.
- Он... Отец асов сказал, — прошептала Хильда, — что норны посмеялись над папой, поселив душу его сына в женское тело. Но я всегда считала себя девушкой, хоть и носила брюки.
Граф фон Мариендорф лишь красноречиво вздохнул.
- Воля Одина нерушима, — подвёл черту Оберштайн. Он не слишком-то верил в асов, но другого объяснения случившемуся не было. По крайней мере, пока.

- Ваше величество, вам необходимо позавтракать, — напомнил врач. К счастью, в императорских покоях имелся отдельный санузел, так что хоть с этим проблем не возникло. Проблемы начнутся позже, когда кайзер в полной мере осознает, что такое здоровое женское тело.
- Но я же не влезу ни в один мундир!
Что правда, то правда. Если высокую упругую грудь ещё можно было кое-как прикрыть плащом, то широкие бёдра, просто созданные для деторождения... При одном воспоминании о ночном медосмотре у герра Сильбернахта перехватило дыхание.
- Ваше величество, вы можете завтракать и работать в халате, — предложила Хильда. — А врач скажет, что вам нездоровится.
Да, это поможет выиграть время и придумать более-менее удобоваримую версию для подданных. Оберштайн удовлетворённо кивнул. Похоже, эти двое просто созданы друг для друга. Возможно, всё не так уж плохо, как ему казалось поначалу.
- Пойдёмте, господин премьер-министр. Думаю, нам с вами есть о чём побеседовать.

Райнхильд и Хиль как-то-там, императорские покои.

Господа министры покинули императорские покои. Рядом с Райнхардом остались только Хильда и врач.
- Ваше величество, как же вас теперь называть?
- Райнхильд. Думаю, это имя подходит. Как вы считаете?
Врач уже держал наготове халат. Хильда деликатно отвернулась.
- Думаю, ваше величество совершенно правы.
- А как мне называть вас теперь, фройляйн? — они были практически одного роста, и в голубых глазах Райнхарда (Райнхильд!) Хильда увидела робкую нежность и что-то ещё, трудноуловимое и трудноописуемое. Что увидел в её собственных глазах кайзер, она не знала. Но Райнхард вдруг поцеловал Хильду в щёку и покраснел.
Как же ей теперь называться? Хильдебранд? Хильдемар? Хильдеберт? Хильберт? Папа предлагал несколько вариантов, но они так и не успели выбрать.
- Зовите меня Хилли, майн кайзер, — прошептала она. А потом руки сами собой легли на девичьи плечи, а губы нашли губы. И Райнхильд ответила на поцелуй.
Они целовались, позабыв обо всём на свете, сведённые волей Фригг и колдовством Одина. Впереди были сложности привыкания к новым телам и новым ролям. Впереди были долгие годы вместе. Целая жизнь — одна на двоих...

[Гость]

Ох, чтоб меня Тигра загрыз вместо Оберштайна! Вот так отвлёкся - и на кнопочку случайно нажал раньше срока. Как бы теперь это всё под МОРЕ спрятать?

Автор-торопыга (ну и новичок).

[Гость]

Ну что же они теперь остальным то скажут, нет я думаю, Оберштайн с Мариендорфом придумают что, но все же как хочется увидеть реакцию адмиралов на Райнхильд
Здорово

[Гость]

все же как хочется увидеть реакцию адмиралов на Райнхильд

Особенно если Ройенталь ещё не успел улететь на Хайнессен. Хотя если сразу позиционировать Хиля фон Мариендорфа как принца-консорта... Но челюсти будут на полу у всех. Мюллер на время онемеет, а Айзенах (чем асы не шутят!) что-нибудь скажет.

[Гость]

А вот интересно, какое имя из перечисленных в рассказе больше подходит бывшей Хильде?

Хильдемар (От древнегерм. имени Hildimar (Hildemar): hilt, hild (битва) + mari (знаменитый, славный)) сейчас чаще сокращается до Хильмара, как Хильдеберт - Хильберт. От древнегерм. имени Hildiberht (Hildebert): hilt, hild (битва) + beraht, berht (светлый). Хильдебранд - От древнегерм. имени Hildibrand (Hildebrand): hilt, hild (битва) + brand (меч). Ну а само имя Хильдегард(е) - от древнегерм. имени Hildigard (Hildegard): hilt, hild (битва) + gart, gard (ограда, укрепление). (с) kurufin.ru/

[Magnus Bane]

Хильдемар

и

Хильдебранд

мне нравятся! Вполне себе.