220 словОскар фон Ройенталь сидит в глубоком мягком кресле возле камина и смотрит на огонь. Пламя отражается в его глазах и в сапфире перстня, что поблескивает на руке, неподвижно лежащей на поручне кресла, так что заглянувшая на огонек саламандра могла бы увидеть вовне своей стихии сразу две голубых искры и одну – карюю. Вот только никто уже давно не заглядывает к экс-адмиралу, экс-губернатору, экс-мятежнику… Порой ему кажется, что даже те, кто приставлены осуществлять за ним надзор, забыли о его существовании. Вот и Волк, вечный друг, и тот уже давно не присылал о себе весточки. Ройенталь саркастически усмехается. Было время, он тягался с самим императором, но так и не смог его одолеть. Оказывается, быть первым – это не его, Оскара судьба. Вот, даже умереть первым не получилось, и тут кайзер опередил своего мятежного подданного, милостиво сохранив ему жизнь и сослав на эту захолустную планету. В прежние времена вскипела бы от гордости кровь адмирала, но теперь… Словно вместе с частью крови через ту дыру в груди вытекли и та самая гордость, и честолюбие, и желание жить, лишь немилостивая память осталась, заменив собой все, что было прежде. Теперь заброшенному в небытие мятежнику остается лишь смотреть в каминный огонь, пить вино и, насмехаясь над самим собой, терзать струны невесть как оказавшейся в этом доме гитары, наигрывая незатейливую мелодию. - … не везет мне в смерти, не везет в любви…
Автор не знает сам откуда ему привиделся Ройенталь с гитарой. Не иначе как спьяну. Не авторского, а самого Оскара, конечно. К тому же у меня он, как выяснилось, части тараканов лишился. Что ж до Миттермайера, то не забыл, ни в коем случае. Тут и долго-далеко, от новых обязанностей постоянно бегать не будешь, и текучка, и семья...
Пришел автор, почитал обсуждение и вынужден признаться - читал, но в виду не имел. Не иначе из области бессознательного всплыло. Из сознательного перед глазами была картина "Меньшиков в Березове", вот эта. читать дальше
278 словЗдесь у него уютный дом и большой сад, максимум удобств и вышколенная прислуга. Слуг он не подбирал – он просто разместил в местной газете объявление, и они отозвались сами. Такие, как есть – незаметные, исполнительные. Идеальные. Когда понял, не стал шутить насчёт чинов и места выдачи второго жалования – зачем? Работа у людей такая. Он своё дело провалил, теперь другие работают.
Сослали его с комфортом. Климат мягкий, тёплый. Отнюдь не Фронтир, здесь есть местное дворянство. Даже на седьмой год оно всё ещё радуется редким визитам значительного соседа и прощает ему не скрываемые высокомерие и скуку. Аристократ, бывший чин из «высших», они же все такие. Оскар их ненавидит. За поверхностность, за местечковое тщеславие, но особенно – за сплетни. Разумеется, здесь есть все возможности связи, и самому Оскару никто не запрещал общаться и смотреть общеимперские каналы. Он сам себе запретил. А эти – смотрят. Смотрят и обсуждают, при нём - с особым рвением. Явно ожидая, что он присоединится, подкинет вкусных подробностей, которые могут знать только люди сведующие, из «тех», из участников. Они думают, что провоцируют его на месть, и не понимают, что больно ранят. Или понимают?
Оскар фон Ройенталь бегло просматривает принесённую ещё утром корреспонденцию и ровной стопкой складывает всё в камин. Пламя проседает и едва не гаснет, а потом тихо, упорно вгрызается в бумажные углы. В кабинете становится светлее, и очевидно, что за окном уже ночь. Ясная, звёздная. Оскар тянет на себя створы рам, и смотрит в небо. Звёзды… Маленькие. Далёкие. Недоступные. Они безразлично смотрят на него, а он на них - волнуясь. Ведь на самом деле они иные – большие, горячие, близкие. Он видел, он был среди них…
От суицида Оскара фон Ройенталя удерживает самая малость – надежда, что его ещё позовут. Туда, к звёздам.
"Суицид" чуть царапнуло канцеряритом, но это так, мелкотапок
Гость, в 21:26, спасибо
про мелкотапокспасибо, учту. Только из синонимов годилось одно "самоубийсиво", а оно царапало ддлинной и затасканностью. Подумаю - на будущее. Спасибо.
Вы всё ещё хотите Миттермайера и "всё плохо"? Уверены? Ловите.
296 словСначала они бодро переписывались, а теперь он не помнит, когда отправил последнее письмо. По видеосвязи говорили... Миттермайер листает календарь – два месяца прошло. Память милосердна, она маскирует время приятным «недавно», она держит наготове светлое, лёгкое.
Вот они отмечают первый Новый год врозь, бокалы осторожно касаются экранов видеосвязи. Вольф – с этой стороны, Оскар, синхронно, с той. Давние друзья, они ещё рядом. День рождения Вольфа – смех и шутки. Праздник Оскара – ягодный пирог, торжественно, с тостами, поедаемый четой Миттермайеров. Им с экрана салютуют бокалом. Феликс старательно задувает три свечи, ему «помогает» отец. Через пол-Галактики. Из другого звёздного витка.
Во власти премьер-министра оказалось всё, кроме судьбы его друга. Императрица непреклонна - выживший мятежник жив, здоров, в достатке, и это всё. Да, мы помним его успехи. Нет, нам не нужна его служба. Вольфганг упёрся в невидимую стену. Самое печальное, он понимает правоту Хильдегарде. И ему стыдно – понимание сродни предательству. Вина накапливается, звонить, писать, общаться хочется всё меньше – он живёт «на два лагеря» и чувствует, что друг давно догадался.
Ещё он знает, что невостребованность убьёт Ройенталя. Сам тот решится или тихо подкрадётся болезнь, но, согласно статистике, отставники-армейцы долго не живут. Врачи объяснили: если человека, привыкшего к риску, ответственности, внезапно отлучить от этого, то без адреналина он жить не сможет. И если нет иной цели, то год-два, ну, пять – и… Государыня непреклонна уже восьмой год. Оскар пока держится. Миттермайер – тоже.
*** Мажордом растеряно стоит в дверях. - Что? - Новости. Сердце больно сжимается, Оскар в панике ищет клавишу активации. Давно забытый аппарат встречает кадрами чего-то непонятного. Другой новостной блок ловится быстро, но обрывочно. Фото Вольфа, чьи-то слова. Ещё пара «прыжков» и - главное: «сердце… состояние тяжелое, нестабильное»… …Оказывается, в инструкциях относительно бывшего мятежника нет пункта «вызвать врача»…
Вскоре императрица Хильдегарде прочтёт доклад, вечером скажет компаньонке: - Я ошибалась. Я непростительно ошибалась. Семь лет, Марика…
И нет ли тут недокроссовера?
заказчик.
не а.
Что ж до Миттермайера, то не забыл, ни в коем случае. Тут и долго-далеко, от новых обязанностей постоянно бегать не будешь, и текучка, и семья...
И тихим голосом поет:
Я вам не скажу за всю Одессу...
Сорри, вырвалось. Одесса - местное название Одина
А что меня как будто кто-то подменил.
О морях и не мечтаю,
Телевизор мне природу заменил.
Что было вчера, забыть мне пора -
С завтрашнего дня, с завтрашнего дня
Ни коллегам, ни друзьям
Не узнать меня. Не узнать меня.
Пел Ройенталь почему-то голосом Олега Табакова и с кошачьими подвываниями. Миттельмайер в ужасе попятился и захлопнул дверь.
Больше он не навещал друга в ссылке
Именно эту кроссоверность заказчик и смутно прозревал.
Автор, вы точно-точно не читали "ОЭ"?
читать дальше
278 слов
Не верится в такого Миттермайера.
Автору исполнения на 278 слов
*ушел ангститься*
Гость, в 21:23 , что такое "быстрофикс"?
автор-278
Гость, в 21:26, спасибо
про мелкотапок
автор-278
да, "самоубийство" подошло бы не больше, чем "суицид". читать дальше
покажите его в заявке
Насчет самоубийства согласен с NikaDimm, тут лучше фразой описать, чем одним словом.
Но вообще вы молодец
, хотя отсутствие Миттермайера печалит по-прежнему.Гость в 21:26,
Авторы упорно не хотят привлекать в исполнениях Миттельмайера...
<Гость в 21:57 , у будущих авторов ещё есть шанс, а мы свой упустили)
Гость в 22:33 мне остаётся лишь учесть попрравку, исправить уже ничего не смогу.
автор-278
296 слов
Автор три, похоже, у нас весь канон состоит из невидимых стен? Так что - вканонно...
Не так уж плохо - вместе умирать, раз жить все равно не дали.